Двадцать лет спустя
Моё детство, юность, да и большая часть жизни прошли в Сибири, в основном, в Кемеровской области. Помню себя с очень раннего возраста, когда ещё и говорить толком не мог. Был очень подвижный, живой, в три года вовсю бегал на коньках-снегурках, летал с горок на санках. Детство почему-то ассоциируется с сугробами, морозом, буранами. Ветер со снегом в лицо был моей лучшей погодой. Родителям со мной было нелегко, с одной стороны, во всём помогал, лез во все дела, а с другой — мои вечные приключения и сопутствующие им ссадины, ушибы.
Наш большой «сталинский» 4-этажный дом был заселён преподавателями горного техникума, многие из которых были фронтовиками. Удивительные это были люди: простые, честные, открытые миру, они умели радоваться жизни. Помню, играем весной в футбол, мимо идёт солидный дядя с портфелем, подходит к нам «Ребята, возьмите поиграть», башмаки, портфель в сторону и, забыв обо всём, гоняет мяч. Во дворе всё было сделано для детей: турники, песочницы, волейбольная площадка и клумбы с цветами. Любой взрослый делал нам замечание, если мы чересчур бедокурили.
Читать, писать научился до школы, учили в садике и старшая сестра. Учиться в начальных классах было очень легко. По сути, не занимаясь, учился на пятёрки, но дневник смотреть было страшно из-за красных записей по поведению. Кроме школьной программы много читал. Школьный библиотекарь, наша соседка, во втором классе просто взяла меня за руку, когда я носился по коридору, и привела к себе в библиотеку. И тётя, моя крёстная, работала в хорошей библиотеке, позднее пошёл к ней. И именно в эти годы впервые начал видеть окружающий мир. Шахтёрский город и сопутствующие ему прелести: пьянство, грязь, криминал. Тогда понял, что наш дом и двор — это, по сути, маленький заповедник. То, что говорили взрослые, а особенно написанное в книгах, совершенно не стыковалось с окружающим миром. Был момент, где-то в 6–7 классах, когда читал очень много. Полностью ушёл в мир книг — много думал. К сожалению, выводы мои были неверны: раз в жизни столько лжи, насилия, грязи, значит — Мир неуправляем — Бога нет!
В этом хаосе мне жить, надеяться только на себя — в результате занялся спортом: гимнастика, бокс, бег. Лучше всего бегать по утрам — птицы поют, свежий воздух, в голове тишина и покой.
Спасибо моему отцу, который дозировано давал мне информацию, и жаль, что не всегда его понимал. Он очень многое видел и пережил в жизни, в 11 лет их сильно раскулачили под Уфой и эшелоном — в Кузбасс, на шахту. Учеником 7 класса одновременно исполнял обязанности учителя рисования и директора школы, это были 30 годы. На войне командир орудия сорокопятки, страшные бои на Курской дуге, списан по ранению. Окончил институт, работал на шахте, потом преподавателем горного техникума. Его ученики работали по всему Кузбассу, а так как я похож на отца, меня часто узнавали. На сдаче экзаменов он не давал билетов, а гонял по всему курсу. Требователен, жёсток и очень заботлив о каждом, его ученики помнили о нём всю жизнь. Исключительно честен, смел. Однажды, когда мне было 8 лет, мы шли по берегу пруда, он спас от изнасилования девочку, защитил её от троих парней. В те годы я не мог оценить в полной мере его качеств, хотя любил и уважал всегда.
После 8 класса поступил в горный техникум, на практике работал в шахте слесарем по монтажу. Тонны металла тащатся по выработкам, часто забитых углём, конечно, есть лебёдки, тягалки, но всё равно всё идёт через руки. В это время, да и всю последующую жизнь во мне была постоянно двойственность: выпивал и занимался спортом, работал в шахте и много читал, несмотря на жёсткость, бросался спасать, если кого-то били. Причём в сознании я чётко понимал, что защищать человека, если его пинают толпой, весьма опасно, и не собирался это делать, но стоило мне увидеть и какая-то сила кидала меня в эту толпу. Это качество доставляло мне массу неприятностей, но были случаи, когда именно это спасало меня и других.
После техникума шахта, потом служба в пограничных войсках на Камчатке и Курилах. Армия после уличной и шахтовой дрессуры не представляла серьёзных проблем. Дедовщину не принял. Объяснил «дедам», что маются дурью, что это просто уголовщина в армейском камуфляже. Конечно, неприятности были, но отсутствие страха и хорошая физподготовка дали возможность служить относительно спокойно. Эти годы были прекрасными и светлыми из-за Его Величества Океана. Впервые увидел его во Владивостоке, потом на теплоходе 4 суток до Петропавловска-Камчатского. Часами стояли на палубе, смотрел на эту лазурную ширь и с восторгом и ужасом ощущал Он живой. Потом в каюте писал огромные письма, какие-то стихи. Нам повезло, мы попали в сильный шторм, вот там я впервые понял, что если есть Океан, значит, есть и Творец. Это была моя первая встреча с Богом. За два года, больше месяца я провёл на теплоходе, ПСКРах (пограничных спасательных кораблях), катерах. Сколько морских животных видел, птиц, разрушенный цунами посёлок. Видел извержение вулкана, а уж землетрясения на Курилах очень часты.
