Без смирения на этом Пути делать нечего!
Александр Васильевич!
Позвольте рассказать вам о своей жизни с точки зрения эволюционного развития и поделиться некоторыми своими духовными переживаниями.
С юных лет ощущаю себя изгоем в жизни, малой приспособленностью к её требованиям... Сколько себя помню, всегда отличался от сверстников, двоюродных братьев и сестёр (родных у меня нет), одноклассников. Отличался, прежде всего, отношением к жизни. Я любил играть, особенно нравились подвижные игры, догонялки, скакалки, казаки-разбойники, но больше всего, как это нелепо сейчас звучит, мне нравилось слушать и внимать бабушкам на завалинке. Хлебом не корми, дай только послушать их беседы. Меня умиляло их неспешное повествование, а их изумляло моя не по возрасту рассудительность, сосредоточенное внимание, с которым я слушал их разговоры.
Не совсем понимаю, когда меня спрашивают — когда и как я пришёл к Богу. Не помню, потому что как себя знаю — всё время ношу в себе Его присутствие... В 1-ом классе, когда учительница вела урок о Библии, первых людях, грехопадении, Иисусе Христе, дети стали задавать вопросы, а я с изумлением удивлялся, как же они всего этого не понимают, ведь это же так просто и ясно. Помню, как примерно в 12 лет впервые залез на стул, чтобы посмотреть на икону Николая Угодника, стоящую на шкафе, давно будоражившую моё воображение. Долго смотрел на образ, стараясь понять взор великого Божьего избранника. С того момента попросил у родителей надеть на меня крестик, хотя крестился в раннем детстве, стал молиться, честно, по-детски пообещал Святому больше никогда не грешить, всегда говорить правду, во всём помогать людям.
В 1998 году, когда мне было 19 лет, мы переехали в Ташкент. Мне хотелось учиться, искренне хотелось вырваться из того привычного круга вещей, которым жила обычная во всех отношениях наша семья с его вечерним просмотром телевизора, будничными заботами, каждодневным мясоедением. Помню, как брезговал есть мясо, слёзно прося бабушку не класть его в тарелку с супом… Она всё-таки клала, а я незаметно подкладывал его в тарелки других внуков или отдавал кошке.
В университет подал документы, абсолютно не предполагая, куда и зачем иду учиться. Единственный критерий — что-то связанное со словом, потому что уже тогда почувствовал в себе зуд сочинительства, переписывался с ровесниками со всего бывшего Союза, приносил заметки в местные детские и юношеские газеты.
Философский факультет выбрал совершенно спонтанно, но сейчас понимаю, что это был осознанный выбор души. В духовную семинарию тогда поступить я бы не осмелился, но внутренняя потребность отыскать истину жила всегда. Тогда, в 20 лет я настроился найти её в учениях великих мыслителей человечества.
Любимыми предметами стали «Религиоведение», «Античная философия», «Философская проза XX века». Никогда не забуду, как на втором курсе мы посетили католический костёл и лютеранскую кирху, как католический священник провёл на нашем факультете «открытый урок», проясняя лично для меня много истинного и чистого, что заложено в христианстве.
Помню, как старый опытный преподаватель по Религиоведению на экзамене, увидев мою зачётку, сказала всей аудитории: если есть в группе хоть один студент, способный освоить преподаваемые знания, то даже за одного него не жаль потратить сил для просвещения. Тогда, я честно признаюсь — возгордился, ощутил особую избранность, но со временем кардинально поменял отношение к своей неординарности. Люди, которые осознают зрелость своей души, чтобы принять Господа как своё Спасение просто обязаны следовать этим путём. Сейчас я ясно осознаю, что жизнь людей, уготованная для Господа — вся до последней встречи, мысли и поступков устремлена ко Спасению, ведёт словно за шкирку к Обещанным Небесам. Сопротивляться этому — только предавать себя, губить душу. А избранность — это, по сути, ответственность за приумножение вверенных нам Господом талантов. И привилегия здесь, как вы верно отмечаете, только одна — бесстрашно вступить в борьбу с собственными несовершенствами.
На предмете «Античная философия» нас заставляли вручную переписывать работы Платона и Аристотеля, почти как вы советуете медитативно переписывать книги, повествующие об истине. Преподаватель предполагал, что таким образом до нас дойдёт хоть какие-нибудь мысли этих великих философов, как вы рекомендуете их писать для способствования расширения нашего сознания.
И тема дипломной работы «Проблема истины и добродетели в воззрениях Сократа и софистов» была выбрана отнюдь не случайно, поскольку меня искренне восхищало то христианское смирение и миропонимание, которое обнаружил Сократ как минимум за V веков до пришествия Спасителя.
Но откровенно признаюсь, а может и к своего стыду, я не отыскал истину в стенах философского факультета. Но я не отчаялся и продолжил свой жизненный поиск. Сразу же по окончанию учёбы уехал в Москву, которая всегда будоражила моё воображение, влекла к себе не то что бы столичным шиком, а я бы сказал внутренним богатым убранством.
