В столице я сразу ощутил мощное энергетическое воздействие на себя её столетних храмов, монастырей, вековых православных традиций. Потянуло к изучению православной культуры, стал поститься, усердно молиться, посещать храмы, провёл даже всю Рождественскую неделю в Суздальском Спасо-Покровском монастыре. Обитель — женская, но у меня была сокровенная мечта провести Светлый праздник в святом месте. Помогли её осуществить владимирские лесоводы, с которые я дружу по работе, а они в свою очередь оказывают суздальским насельницам посильную помощь в возрождении монастыря. Приезд в монастырь, старый, вековой, как я сейчас понимаю, была ещё одной попыткой Господа указать на верную дорогу.
Мне сильно повезло — в день моего приезда в монастырь привезли рясу Иоанна Кронштадтского. Вечером в храме отслужили молебен, в котором многие прихожане смогли соприкоснуться ко святым одеяниям преподобного отца. После — вернулся в гостевую келью с незатейливым убранством: божницей в углу, лампадкой, деревянным столом, стульями, кроватью. В помещении было очень холодно, но я растопил камин, отогревая брошенную душу.
Ранним утром помчался в храм — услышать необыкновенное пение сестёр. Нежное, мелодичное звучание их голосов невольно заставляет задуматься о смысле духовного начала нашего бытия. Какие же они молодцы! Как тут не вспомнить суровую, но верную истину: «Счастье — это ограниченность выбора». Глядишь на пострижениц, восхищаясь их волей и терпением. Недаром их называют «Христовы невесты». Сознательно отказавшись от мирской любви, они с завидным упорством прокладывают свой жизненный путь, любя только Бога. Высшей наградой за их жизненный подвиг может стать духовную близость с Иисусом, которая для них милее любых человеческих чувств.
За службой идёт послушание, в котором дело по душе найдётся каждой сестре. Насельницы занимаются иконописью, рукоделием, шьют церковные облачения. Есть своё небольшое подворье, где монахини выращивают овощи, ухаживают за коровами. В это время на кухне варят-парят, готовят постную пищу. Это для нас их жизнь сурова и малопривлекательна, для них такое существование просто в радость. Оттого у них такие светлые, ясные глаза, без печали смотрящие на мир, как и велел Господь.
В подвальчике монастырской кухни всегда сытно и вкусно накормят. Послушница, застенчивая девочка-подросток, соберёт на стол, принесёт шипящую сковороду с сытной гречкой, душистый хлеб, квашеную капусту. Я благодарю её, она молча кивает: разговор с посторонними запрещён.
Накануне Рождества было много работы. Утром очищали дорожки от выпавшего ночью снега, а после обеда стали прибирать храм. Меня попросили подняться по длинной лестнице, чтобы… пропылесосить подоконники витражей. Суровая сестра Фёкла, которая сначала с подозрением отнеслась к моему приезду в их обитель, смягчила свой нрав, едва увидев мои старания на верхотуре храма. А какая во мне была огромная благодарность за возможность помощь им хоть в чём-то. После стали устанавливать киот — деревянную створчатую раму для иконы «Собор Суздальских святых», которую написали для праздника сами сёстры. Едва успели до начала праздничной службы управиться со всеми делами. Батюшка уже начал читать псалтырь, а мы, преклонив колени, — тихо молиться. «Раскаиваюсь в мыслях и грехах, уже забытых и ещё невидных, — за холодность, неверие и страх, за мною непрощённые обиды. Молю о прощении, снисхождении и помощь во всех добрых начинаниях. Верю в Твою милость, Господи».
Но какое же Рождество без чуда? Утром, будто по чьему-то мановению, стужа января сменилась согревающим теплом. Небо стало яснее, бирюзовее, вышло солнышко. Акварель зимнего дня слепила глаза. Радужные лучи с нежной лаской льнули к старым белым стенам, круглым башням монастыря, золотя величественные кресты. Значит, благодать Господня не покинула нас. Она с нами. И надежда на счастливую долю жива.
Рождественская неделя настолько захватила меня, что я решил свои монастырские переживания напечатать в лесной газете, где я сейчас работаю. Признаюсь, по первости работы в редакции больше старался писать о православии, хотя командировочных материалов о лесе хватало вдоволь. Всегда видел неразрывную связь природы, леса с истинными религиозными чувствами русского народа. Это же подмечал в разговорах с теми людьми, с которыми мне довелось повстречаться в далёких медвежьих углах. Однако за свою православную направленность схлопотал от начальства выговор, что газету из отраслевого издания превратил в церковный вестник.
По приезду из монастыря твёрдо решил начать ходить в воскресную школу и обрести, наконец, духовника. Причём критерий к священнику был самый высокий: он сам, своим примером, своей жизнью, своим отношением к ней должен быть для меня примером, если хотите, живой проповедью. Своими думами я поделился со своим другом Сергеем Б., который также всю жизнь занят поиском истинных начал. К тому времени он уже давно посещал ваши лекции, проявлял себя как истинный пионер эволюционного развития. Как-то спросив его, а есть ли сегодня в монастырях батюшки подобные Серафиму Саровскому, он не задумываясь, ответил: в миру есть… Я тогда подумал: ничего себе заявочка. Сергей дал послушать ваш Апокриф, а как раз к тому времени приближался очередной цикл ваших бесед. Так я попал к вам.
Если поделиться своими переживаниями — первых и последующих, но сначала я только внимал вам, без полемики, всё принимая как истину. Потом, сознаюсь, восприятие несколько затупилось, всё стало знакомым, появилось равнодушие ко всему вокруг происходящему, а вот на смену витальным порывам, ранее будораживших моё нутро, почему-то ничего не приходило.
